ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Nov. 27, 2025

Расскажу вам потрясающую историю. Замечу, она не единична, такое есть по всей России, так как у нас очень патриотичное население: мы все сплотились на пути к нашей победе. Так вот, парень служил водителем-добровольцем в составе Южного военного округа на луганском направлении. Был тяжело ранен. Настолько, что его нужно было эвакуировать в наш центр, специализирующийся на лечении пациентов с самыми тяжелыми травмами головного мозга. Чтобы вы понимали: в сознании к нам не попадают, часто привозят раненых в состоянии комы. Вылечили, восстановили. Далее традиционный вопрос: «Я могу продолжить служить на СВО?» — «Можешь, давай, с Богом!» Он вернулся на фронт. Что вы думаете? Второй раз ранен. Мы его опять эвакуировали на себя. Восстановили. Тот же вопрос. На этот раз объяснили: на простреливаемой территории ему лучше не работать, в силу здоровья он может стать более легкой мишенью для врага, из-за чего рискуют пострадать и другие. Орган военного управления признал такой вывод правильным. Теперь он у меня работает в администрации. И за несколько месяцев — вот что значит ветеранское братство, мы же друг друга никогда не обманем, не слукавим даже — он мне много хромающих направлений подправил. Я очень доволен, что мы пригласили его на руководящую должность в такую сложную и большую организацию, как наш центр. В его ведении — не просто линейные машины, на которых мы возим биоматериалы, инвентарь, автобусы для сотрудников и уборочная техника, но самое ценное — спецтранспорт, отлично оснащенные реанимобили.

Сорвали маски с врага

— СВО выявила истинное лицо многих, как в хорошую, так и в плохую сторону.

— Конечно. Прежде всего, это нас всех очень объединило. Среди большинства граждан России по такому глобальному вопросу, как достижение победы в зоне СВО, нет никаких разделений.

Кстати говоря, время СВО показательно и в другом плане. Все наглядно увидели, что у нас построено настоящее социальное государство. Все социально значимые меры поддержки, которые нужны любому гражданину, доступны — достаточно нажать кнопку в телефоне. На Западе такого нет! Но мы не только с себя маски сорвали, но и с врага.

— Мы немного отвлеклись от темы, вернемся.

— Как отвлеклись? Это самое главное!

— Все же в целом ветеранам нужна помощь психологов? Приведу слова одного из участников СВО: «Те, кто там не был, в полной мере нас не поймут никогда. Поэтому важно научиться жить вместе».

— В подавляющем большинстве случаев население с большим уважением и почтением относится к ребятам, которые добывают для нас всех правду. А нашим бойцам важно ощущать у себя за спиной эту поддержку. И вот эти два слагаемых — поддержка общества и социальная защищенность — помогают нам побеждать.

Безусловно, кому-то нужна помощь психолога. Это такая же реабилитация, как социальная адаптация ветерана с травмой конечности, которая требует протезирования. У нас мощный штат психологов успешно работает не только с пациентами, но и с их родственниками. Очень часто ребята, вернувшиеся в зону СВО, переписываются, созваниваются с нашими психологами как с добрыми друзьями. Наша совместная программа с Народным фронтом так и называется «Возвращение».

— Есть случаи, когда родственники отворачивались от бойца после тяжелого ранения?

— За несколько лет через наш центр прошли тысячи человек с тяжелейшими повреждениями головного мозга. Подавляющее большинство длительное время находится в нейрореанимации. О судьбе и здоровье наших ветеранов интересуется не только семья, но и командиры выходят на связь, чтобы пообщаться со своими бойцами. Да, не всех удается полностью восстановить. Такое редко, но бывает. И даже в этом случае мы никогда не видели, чтобы близкие не интересовались его судьбой. Более того, не было случаев, когда ветеран хотел уйти из жизни, потому что ему больно и тяжело. Как не видели и родственников, которые бы хотели от него, простите за слово, избавиться.

Искупают кровью

— В обществе существуют опасения, что вернувшиеся ребята могут не найти места в мирной жизни и уйти в криминал, алкогольную зависимость. Насколько там меняется психика?

— Если есть особенности психики, предрасполагающие к социально опасному поведению, то они рано или поздно проявятся и без критических ситуаций. Надо понимать, что ребят готовят к тяжелой военно-фронтовой нагрузке, разным видам деятельности. Готовят в том числе и психологи. Идет тщательный отбор. Есть особенности подготовки, скажем, штурмовиков или дроноводов. Подготовка позволяет сделать так, что никто не страдает от изменений психики.

— А на фронте нет такой проблемы с зависимостями, как рассказывают некоторые недоброжелатели?

— Я долго был на луганском направлении и не видел такой проблемы в военных соединениях. Если парень зависим от алкоголя или наркотиков, там это скрыть невозможно. Он не сможет служить.

— Его выгонят?

— Нет, никто не выгонит. Мы постараемся помочь. Наркотик — это не кардиостимулятор, без которого пациент с тяжелой сердечно-сосудистой патологией жить не сможет. Разговоры о том, что, если наркоману не дать покурить, он сразу же умрет, — полная ерунда. Да, помучается день-два, а через неделю выздоровеет, перестанет быть зависимым.

— Фронт исцеляет.

— По крайней мере, психологически исцеляет точно. Если человек схалтурил или схитрил, там об этом быстро узнают все. И ему дальше совесть не позволит поступать так же. Ведь каждый человек рождается с полным набором совести. Дойти до такой фазы развития, чтобы совсем ее утратить, невозможно. Все равно хотя бы какие-то остатки сохранятся. И вот эти остатки приведут к тому, что он сам скорректирует свое поведение.

— Вы встречались на фронте с бывшими заключенными? Как они себя ведут?

— Парни из мест лишения свободы, которые заключили военный контракт, как и все остальные, служат верой и правдой. Они реально кровью искупают свои прошлые деяния. Бог даст, вернутся с победой, и это в десятки раз перекроет проступок, который привел их в тюрьму.