ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Сен. 19, 2025

— Но они что-то свое, авторское привносили?

— Безусловно, и это было всегда круто. С режиссерами нам везло: все они думающие, талантливые, умные, и каждый привносил что-то новое — появлялись какие-то краски новые, свой микроклимат на площадке. Как говорят, свежая кровь всегда дает новую жизнь спектаклю или устоявшемуся сериалу.

— Для вас лично что самое сложное в таких конвейерных проектах?

— Раньше я очень боялась таких долгоиграющих историй. Очень не хотелось заматереть в роли, как-то зачерстветь. Поэтому все время старалась искать какую-то новую палитру для привычного образа. Ставила задачу перед собой, как актрисой, — не расслабляться, не плыть бревнышком по течению! Я играла один свой спектакль тринадцать лет подряд! Один и тот же! Так что определенный иммунитет к таким проектам у меня есть.

— А Анна Спасская сильно отличается от начального образа, который был в первоначальном сценарии?

— Безусловно, какие-то черты Спасской пошли от моей природы, а что-то мы создавали с режиссером, придумывали. Персонаж на бумаге и его воспроизведение на площадке — это немножко разные истории. И конечно, сама Спасская довольно сильно менялась как личность от сезона к сезону.

— Первоначально вам ее другой представляли?

— Категоричность ее сразу присутствовала, честность, работоспособность — все это было. Сценарий — это фундамент, а дальше — оценки, ее реакции мы сами придумывали. Но все равно все находки шли в русле первоначального образа и сценария.

— В новом сезоне появилась еще одна сюжетная интрига — старая любовь Спасской. А в жизни, как вы считаете, можно два раза войти в реку отношений?

— Это все настолько индивидуально. У кого-то нет этого шанса, у кого-то есть. У меня нет категоричного ответа. Я знаю много людей, кто расставался на десять лет, потом сходились и были вместе до конца жизни. А есть люди, которые возвращались друг к другу через день-два и понимали, что битую чашку не склеишь. У любви, как известно, нет срока давности, и, мне кажется, здесь зависит от обоих. Если они эволюционировали, переосмыслили свои ошибки, тогда второй шанс спасти отношения обязательно появится. А если люди остались в той же системе координат, в той же парадигме, которая их привела в тупик, тогда ничего не получится, все просто повторится по кругу.

— Вы как-то сказали, что в театральную студию пришли вопреки своему характеру, чтобы преодолеть комплексы и страхи. Вы всегда так делаете?

— У меня характерная черта — вначале сделать, а потом подумать. Это факт! Кстати, такой способ мне очень хорошо помогает в жизни, особенно в карьере. Я вообще пришла к выводу, что те, кто много думает, но мало делает, они обычно топчутся на месте. Почему в пьесах, допустим, написано не «думающие лица», а «действующие лица»? Потому что жизнь строится на действиях. Дружить, любить, работать — это все про действия, поступки. В моем характере так заложено, что мне нужно совершить какое-то действие, и дальше я уже осознаю, подходит ли мне это, не подходит. Но только через действие ты можешь почувствовать жизнь в полной мере.

— Выбор разнополярных типажей в кино — это тоже какое-то преодоление для вас?

— Во мне течет татарская кровь. И там, как известно: «Нам, татарам, все равно». Я абсолютно интровертный человек, безусловно. Во мне очень много субличностей. Иногда утром я не понимаю, какая субличность во мне сегодня проснулась. У меня актерская природа и в социуме я достаточно закрытый человек. Есть люди, которые с разбегу смело прыгают в воду, а есть, которые постепенно входят, привыкают, и только потом окунаются с головой. Я — из вторых. Мне надо сначала оценить окружение, площадку, ощутить ее, а потом входить.

— А как вы свои субличности примиряете? Как-то регулируете внутри себя?

— Никак не регулирую. Я просто с ними проживаю всю жизнь, как любой человек. Мои способы восстановления после работы — это медитация. Я во всех интервью говорю, что это очень важно для любого человека. Нам очень важно познать себя и понять, какой ты, кто ты, чего хочешь от жизни.

— У учеников школы Станиславского обычно же всегда так? У него же целая система выстроена, как актерам сильнее вживаться в образ.

— Да, он придумал эту систему, но потом сам же отрекся от нее в последнем томе своих книг. Просто до последнего тома никто обычно не дочитывает. (Улыбается.) Он очень не любил, к примеру, Николая Демидова — одного из трех первых выдающихся педагогов системы Станиславского, который предлагал актерам работать по системе подсознания. А система Станиславского, как я поняла, строится на практиках йоги. Вот и все! Лучеиспускание — это у него из йоги взято.

— Но многие последователи великого идеолога театра, в первую очередь Владимир Машков, активно пропагандируют и продвигают систему Станиславского.

— А никто не говорит, что она плохая. В чем гениальность Станиславского? Он никогда не останавливался сам, он всегда предлагал актерам постоянно заниматься своим развитием. На самом деле неважно, каким образом ты будоражишь свое внутреннее «я». Мне очень понравилось, как он говорил про талант — это эмпатия плюс смелость. Насколько ты можешь сопереживать на сцене, насколько ты смел в своих проявлениях, настолько ярко будет виден талант. Но необходимо всегда четко отдавать себе отчет, что «это не я, это мой персонаж», смотреть на себя в образе со стороны. Потому что, если этого не делать, это будет уже не творчество, а шизофрения. Руководитель нашего курса Константин Аркадьевич Райкин достаточно много уделял времени технике. Поэтому все райкинцы — достаточно техничные артисты.

— Ваш курс был, можно сказать, великий. Вы сами и много ваших однокурсников — Никита Ефремов, Анна Чиповская, Кристина Асмус, Гела Месхи сделали блестящую карьеру в российском кинематографе. Вы поддерживаете связь друг с другом?

— Мы очень дружим. Мы — не друзья, мы — не однокурсники, мы — семья. Мы всегда на связи 24/7.

— Известно, что вы одна из немногих актрис российского кино, кто отказывается сниматься в постельных сценах. Это ограничение как-то мешает в карьере?

— Мне — нет. Я всегда говорю, что, если я буду понимать, что без этого картина теряет смысловой контекст, необходимый в качестве съемки, тогда почему нет? Мне просто не комфортно в таких сценах, поэтому я всегда спрашиваю режиссера, возможно ли в этой сцене снять дублершу. Сейчас технологии съемок позволяют снимать так, что это не выглядит подменой. При этом мне так спокойнее, и все остальное я прекрасно отыгрываю на крупном плане.

— Условия, о которых вы говорите, без которых нельзя эту сцену снять, это же тоже субъективное восприятие или есть ли какие-то объективные критерии?

— Достаточно субъективно. Это моя интерпретация жизни. Но мне так действительно комфортно, и я не собираюсь ничего менять.

— Вам приписывают много всяких романов. Когда вы читаете об этом, улыбаетесь, удивляетесь или раздражаетесь?

— Во-первых, я об этом специально не читаю. А если попадается на глаза, я думаю: значит, мы хорошо сыграли любовь, если люди думают, что и за кадром между нами что-то есть.

— А какие черты вы цените в мужчинах?

— Наверное, это все очень банально: верность, умение держать слово, порядочность, доброта. Для меня очень важно чувствовать доброе сердце, отзывчивость, щедрость, легкость, юмор. В общем, достаточно стандартный «суповой набор», но который создает для меня определенную среду комфорта и ощущения безопасности.

— Кроме йоги у вас есть еще увлечения?

— Если честно, у меня времени не остается на все это, так как достаточно плотный рабочий график. Но я очень люблю ходить к коллегам-друзьям в театр, люблю спектакли, кинопремьеры. Я — фанатик своей профессии, поэтому и хорошо восстанавливаюсь, глядя, например, чужое кино. Спорт для меня важен, я ему уделяю время. Качественный медитативный релакс. А еще мне просто необходимо море. Это мой самый главный энергоресурс для восстановления душевных и физических сил. Я очень люблю плавать, загорать, дышать бризом. На море я всегда очень хорошо и быстро восстанавливаюсь.

— Знаковые вещи-вехи вашей жизни собираете? Например, куртка, которую вы купили со своего первого гонорара, которую очень хотели купить, она жива еще?

— К сожалению, уже нет. Да, она для меня была знаковой, но, увы, не сохранилась. Во мне нет вещизма, я достаточно легко с ними расстаюсь. Более того, мне нужно раз в год обязательно сделать генеральную уборку своего гардероба, высвободить пространство для чего-то нового. Я в это верю, и периодически перебираю и чищу свой гардероб именно с этой целью.

— Пополняете гардероб сами или советуетесь со стилистами?

— Сама. Я в этом смысле самодостаточная.

— Вы придерживаетесь какого-то определенного стиля?

— Нет, я легко могу выйти в толстовке и в лосинах. А на следующий день мне захочется платье и каблук высоченный. Все зависит от моего настроения и внутреннего состояния. Либо мне хочется какой-то яркой проявленности, либо «уйти в себя». На все случаи жизни у меня всегда есть соответствующий гардеробный антураж.

— Вы известный любитель читать книги. А вы больше любите перечитывать или читать новые произведения?

— Какие-то вещи могу перечитывать по нескольку раз. Например, нашу классику можно перечитывать всегда, того же Антона Павловича Чехова, и каждый раз открывать что-то новое. Но у меня нет такого, что «либо так — либо так». Я в принципе человек, который считает, что однозначного в этой жизни нет. Мы сами создаем свое будущее. Поэтому я сейчас могу сказать так, а через полчаса я буду чувствовать и думать совершенно по-другому — это женская природа.

— Есть ли какие-то события, поворотные моменты в жизни, о которых вы жалеете и могли бы сделать по-другому?

— Нет. Честно, нет! Потому что я понимаю: я не была бы сейчас сама собой без всех трудностей в жизни или каких-то моих якобы ошибок. Потому что я не смотрю с точки зрения ошибки. Ведь часто бывает, что из-за нашего эгоцентризма кажущийся негативным опыт впоследствии оборачивается бесценным, а порой благом. Поэтому я ни о чем не жалею.

— Считаете ли вы себя счастливым человеком, у которого в жизни все складывается так, как задумано?

— Да, я счастливый человек. Абсолютно! Но я считаю, что никогда ничего просто так не складывается. Ты должен быть к этому готов. Мир очень гармоничен. Так как я верю, что внешнее отображает внутреннее, любая удача, любое везение — это закономерность. У Конкордии Антаровой есть прекрасный четырехтомник «Две жизни», и в одной из книг как раз написано, что чудес не бывает, когда есть знание. Когда ты понимаешь и живешь по законам Вселенной, если у тебя есть благодарность за то, что тебе уже дали, за то, что в твоей жизни уже есть, тогда жизнь тебе начинает говорить: «Круто, молодец, на тебе еще». А если человек постоянно в негативе, с претензиями ко всему миру, в обиде, то и жизнь это все тоже начинает множить. Жизнь — это зеркало наших внутренних настоящих чувств, мыслей, эмоций. Они ни плохие, и ни хорошие, просто одни ведут к одним последствиям, другие — к другим. Вот и все!

— Общеизвестно, что артистическая среда более токсичная, чем любой другой социум. Как вам удается сохранять позитивное отношение к людям?

— Мне повезло, у меня есть хорошие друзья. Ко мне притягиваются очень хорошие люди. У меня много подруг, они же — мои коллеги. Это, возможно, удивительно, но мы всегда радуемся друг за друга, помогаем, говорим о каких-то кастингах, всегда делимся информацией. Мне очень повезло с подругами.

— У вас есть потребность этот круг расширять?

— Я об этом не думаю. Для меня важно не количество, важно качество отношений. Если приходит человек, и я понимаю, что у нас одинаковые цели, ценности в жизни, а я — эмпат, я очень хорошо это ощущаю. У меня нет такого: «Спасибо, мне достаточно». Нет, я вообще считаю, что у нас коллективное проживание жизни. Я такой Крошка Енот в этом смысле: «Поделись улыбкою своей, и она еще не раз к тебе вернется». Много хороших людей в жизни не бывает. Если кто-то приходит в мою жизнь, я чувствую, что этот человек стал важен, я буду этому только радоваться. Но ставить определенную задачу, что мне надо больше подруг или меньше — у меня такого нет.

— Общеизвестны ваши давние трепетные отношения к братьям нашим меньшим. Откуда это пошло?

— Во-первых, у меня с детства были собаки. Я среди них выросла. У моей мамы и сейчас шесть кошек и две собаки. А во-вторых, животные намного добрее людей, у них много чему можно поучиться. Они любят безоговорочно, и они очень чувствительны. Мне кажется, это и есть проявление эмпатии. У меня нет комплекса спасателя, что мне просто нужно кого-то спасать. Нет! Просто они классные, и мне хорошо с ними.

— Они вас никогда не разочаровывают?

— Нет, они очень честные. Если она хочет котлету, она будет сидеть, пускать слюни и бить меня лапой: «Отдай котлету». Если я пришла с работы, она меня встречает, радуется, прыгает и плачет от счастья, потому что я для нее — весь мир.