В России замедляется экономическая активность — на это указывает снижение темпов роста ВВП и объемов выпуска в промышленности. Эксперты разошлись в оценках, является ли наблюдающаяся динамика признаком стагнации.
По итогам февраля 2025 года темпы роста ВВП России резко сократились — до 0,8% в годовом выражении против 3% в январе. В Минэкономразвития объяснили такую динамику календарным фактором: в феврале 2024-го было на один день больше из-за високосного года. «С исключением этого фактора темпы роста экономики в феврале были бы сопоставимы с январскими», — указали в ведомстве.
Тем не менее ряд экономистов отмечают замедление экономической активности и даже появившиеся признаки стагнации. Так, о том, что в российской экономике сформировался переход к стагнации, в марте написала группа экономистов ЦМАКП под руководством Дмитрия Белоусова, анализируя данные за январь. «Замедление экономики — уже свершившийся факт», — констатировал в начале апреля глава Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин. «Явно уже уходим, как говорится, в нулевой рост», — добавил он.
О признаках охлаждения экономики ранее заявлял и глава Минэкономразвития Максим Решетников. К таким признакам он отнес замедление темпов роста в ряде отраслей, тот факт, что рост перестал быть фронтальным, а также сокращение объема заказов у бизнеса и ужесточение денежно-кредитной политики.
«Ключевой на сегодня открытый вопрос — закрепится ли околостагнационная динамика или снижение выпуска продолжится», — считают в ЦМАКП. Вместе с экспертами РБК разбирался, можно ли считать началом стагнации текущую ситуацию в экономике и как она может меняться в дальнейшем.
Аргументы за стагнацию
«Высокочастотные данные об экономической динамике в январе показывают, что в российской экономике сформировалась стагнация: декабрьский подскок (+4,5%. — РБК) не закрепился; январская коррекция вернула экономическую активность на уровень мая—ноября», — констатировали экономисты ЦМАКП в обзоре с анализом макроэкономических тенденций от 21 марта.
По прогнозам ЦМАКП, динамика ВВП по году будет около 1,3%, возможно, чуть выше, пояснил РБК Дмитрий Белоусов. По сравнению с результатами годом ранее это «существенное замедление», указал он. «Замедление уже началось — это видно по видам экономической активности, по структуре роста промышленности», — добавил он.
«Рост в 1,5% ВВП (по итогам года. — РБК) после 4,1% — чем не стагнация?» — рассуждает главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах. По его оценке, именно такая динамика будет зафиксирована в 2025 году. «Сейчас в экономике есть охлаждение, которое нам и обещали. <...> Центральный банк примерно так и хотел охладить экономику», — отметил экономист.
По ожиданиям Банка России, динамика ВВП в 2025 году будет находиться в диапазоне 1–2%, следует из среднесрочного прогноза регулятора. В недавнем резюме по итогам обсуждения ключевой ставки ЦБ сообщил, что участники обсуждения 21 марта пришли к выводу, что в первом квартале 2025 года, вероятно, началось сокращение положительного разрыва выпуска в экономике (то есть уменьшение перегрева — превышения спроса над предложением). По мнению ЦБ, перегрев стал одним из основных проинфляционных факторов прошлого года. За прошлый год цены выросли, по данным Росстата, на 9,5%. Ключевая ставка с лета 2024-го была повышена с 16 до 21%.
Первые признаки стагнации
В своем мартовском анализе экономисты ЦМАКП отмечали, что коррекция имеет «почти фронтальный характер», выделяя несколько секторов, в которых она происходит в первую очередь. А именно:
Промышленность
Применительно к промышленному производству переход к стагнации «фактически состоялся», указали в ЦМАКП. Согласно данным Росстата, резкое снижение выпуска в январе (минус 3,2% к декабрю с учетом сезонного фактора) перекрыло как скачок в декабре (+2,4%), так и большую часть прироста в предшествующие два месяца. «В результате объем выпуска вернулся примерно на уровень начала осени», — указали они. В феврале с учетом сезонного и календарного факторов промышленное производство выросло на 0,4% относительно января, сообщало Минэкономразвития.
Промышленный «разогрев» в конце 2024 года преимущественно отражал закрытие заказов в отраслях, связанных с ОПК, поясняют в ЦМАКП. В январе выпуск вернулся к уровням, характерным для третьего квартала 2024 года, в гражданских же секторах стагнация наблюдается практически с середины 2023 года, утверждают там.
Инвестиции
Наблюдается стагнация инвестиционной активности частного бизнеса, указывают в ЦМАКП. Так, в структуре ВВП по доходам наметилось ярко выраженное вытеснение заработной платой валовой прибыли (основного инвестиционного ресурса), а в ряде отраслей рентабельность сравнялась или стала ниже «стоимости денег», что дестимулирует частные вложения. Кроме того, к концу 2024 года началась стагнация предложения инвестиционных товаров — в частности, медленное снижение предложения базовых строительных материалов.
«В дальнейшем следует ожидать отрицательной коррекции инвестиционного индекса (в условиях беспрецедентно высокой ключевой ставки Банка России)», — прогнозируют в ЦМАКП. По последним данным Росстата, в четвертом квартале 2024 года инвестиции в основной капитал увеличились на 4,9% в годовом выражении, а по итогам всего года прирост составил 7,4%. Позитивная динамика четвертого квартала говорит «о выходящей за пределы сезонной нормы сдаче в эксплуатацию крупных строительных объектов» и является «счетным феноменом», считают в ЦМАКП.
При анализе динамики инвестиций «надо держать в голове, что у нас 80% инвестиций делается из собственных средств предприятий либо в той или иной форме из бюджетных денег», обращает внимание Табах. «Поэтому здесь процентные ставки играют меньшую роль, значительно больший вес имеют ожидания. Если вам обоснованно обещают охлаждение и замедление, то с чего бы активно инвестировать?» — рассуждает экономист.
О замедлении инвестиционной активности свидетельствует объем погрузок на железной дороге, который стабильно снижается с начала года, говорит главный аналитик УК ПСБ Александр Головцов. «По итогам первого квартала показатель снизился на 6% от прошлогоднего уровня — это заметное углубление по сравнению с трехпроцентным падением за 2024 год. И больше всего снижаются погрузки как раз товаров инвестиционного свойства — стройматериалов и черных металлов», — обращает внимание экономист.
Торможение инвестактивности может объясняться снижением цен на нефть и металлы — в рублевом выражении они уже на 10–20% ниже уровней годовой давности, считает Головцов. «С учетом инфляционного роста операционных издержек это делает многие инвестпроекты в сырьевых секторах экономически неэффективными», — констатирует он.
Потребление населения
В части потребительского поведения по состоянию на март стагнация налицо, считают в ЦМАКП. По состоянию на январь оно «чуть упало, скомпенсировав предшествующий рост» — по оценке экономистов центра, сокращение составило 0,8% с учетом сезонного фактора. Спад был в основном сконцентрирован в продажах непродовольственных товаров (минус 1,5%), в значительной степени он был связан «с провалом продаж автомобилей».
Если не брать отрасли, которые «сидят на прямом бюджетном финансировании», можно сказать, что «неудовлетворенный потребительский спрос полностью удовлетворили за предшествующие два года», говорит Табах. В результате ограничения со стороны предложения «стали значительно более мягкими».
Кроме того, потребительский спрос уменьшает сокращение выдачи кредитов — примерно на эквивалент 2% ВВП, оценивает Головцов. «Правда, это уменьшение в основном затрагивает товары длительного пользования, большая доля которых импортные. Помимо автомобилей, мы уже слышим сигналы о сокращении продаж электроники и бытовой техники», — отмечает он.
На протяжении последних трех месяцев фиксировалось сокращение кредитования в масштабах всей страны, что выступает «довольно мощным фактором сокращения внутреннего спроса», подтверждает старший управляющий директор, руководитель центра финансовой аналитики Сбербанка Михаил Матовников.
Рынок труда
На рынке труда закрепились тенденции, сложившиеся в конце прошлого года: уровень безработицы стабилизировался вблизи исторически минимального уровня, а спрос на труд — вблизи исторически максимального уровня. «Эти тенденции, сами по себе почти безопасные в силу низкого уровня безработицы и высокого спроса на труд, косвенно свидетельствуют о переходе российской экономики к стагнации», — считают в ЦМАКП. По итогам февраля уровень безработицы составил 2,4% (без поправки на сезонность), не изменившись по сравнению с январем, следует из данных Росстата.
Аргументы против стагнации
Часть аналитиков, опрошенных РБК, не согласились с выводами о стагнации в экономике России. «Слухи о начале стагнационного тренда, на наш взгляд, преувеличены», — отметил главный экономист группы ВТБ Родион Латыпов. Динамика февраля «не свидетельствует о стагнации», убежден председатель совета директоров АКРА Сергей Дубинин.
В начале 2025 года произошло «краткосрочное замедление экономики», типичное для адаптации к новому уровню ключевой ставки, считает Матовников. Однако потом экономика снова начнет расти. «Скорее всего, по году будет более высокий темп роста ВВП, чем 0,8%», — указывает эксперт.
Аргументация противников стагнации сводится к следующим тезисам:
Календарный фактор
В феврале в динамике ВВП сыграл роль «технический календарный фактор», отмечает Латыпов. «Прошлый год был високосным, что арифметически с учетом непрерывности многих производственных процессов вычитает около 3 процентных пунктов из годовых значений прироста», — оценивает он.
На экономической динамике сказалась «сезонность, может быть, даже погодная, с изменением потребления топлива», допускает Дубинин. По его мнению, для того чтобы делать выводы, необходимо проанализировать динамику как минимум за два квартала 2025 года.
«Без календарного фактора февральский рост экономики можно оценить примерно в 3% годовых», — говорит Головцов. С поправкой на лишний календарный день в феврале 2024 года рост российской промышленности также составил около 3% год к году, считает он.
Конъюнктурные причины
Слабость экономической активности выражается в динамике экспортно ориентированных секторов, а не в секторах внутреннего спроса, указывает Латыпов. Если очищать данные от сезонного и календарного факторов, замедление видно прежде всего в экспортно ориентированных секторах, а именно в добыче полезных ископаемых. Ее динамика определяется автономными внешними факторами, например ограничениями ОПЕК+, отмечает экономист.
В то же время увеличение квот в рамках ОПЕК+ (с мая страны-члены договорились нарастить добычу на 411 тыс. барр. в сутки) добавит положительный эффект к экономическому росту в 2025 году, прогнозирует Матовников.
Рост строительства, а следовательно, инвестиций
В некоторых секторах внутреннего спроса можно наблюдать ускорение — достаточно взглянуть на увеличение выпуска в строительстве, говорит Латыпов. «Выпуск в строительстве в феврале прибавил внушительные 11,9% в годовом выражении (без учета календарного фактора високосного года, с его учетом рост был бы еще более впечатляющим)», — отмечает он.
Латыпов добавляет, что динамика строительства является «хорошим прокси» (приблизительным ориентиром. — РБК) инвестиционной активности: в составе инвестиций в основной капитал около половины составляет строительство зданий и сооружений. «Поэтому скорее можно констатировать существенное ускорение инвестиционной активности в феврале текущего года», — делает вывод он.
Отложенный эффект бюджетных расходов
В феврале происходила «своеобразная вещь» с бюджетными расходами, говорит Дубинин. «Они были выделены из бюджета, но при этом еще не задействованы, накапливаясь на счетах предприятий. Крупный аванс, который был выплачен прежде всего для оборонной промышленности, зависает на какое-то время как свободные деньги», — указывает он, отмечая, что такая ситуация складывается уже третий год подряд.
Дефицит федерального бюджета по итогам января—февраля 2025 года, по предварительной оценке Минфина, составил 2,7 трлн руб., или 1,3% ВВП. «Это главным образом обусловлено опережающим финансированием расходов в январе текущего года», — отмечалось в материалах на сайте министерства.
Среднесрочные риски
Уровни прироста ВВП в диапазоне 1,5–2%, которые прогнозируют в данный момент большинство экспертов и органы власти, экономике России не гарантированы — при реализации отдельных рисков динамика может оказаться более сдержанной, считают опрошенные РБК экономисты.
Фактором риска выступает неопределенность в части капитальных вложений организаций. «Мы не знаем, насколько серьезным будет торможение в инвестициях», — говорит Белоусов. Кроме того, неизвестно, что будет происходить с экспортом из России в условиях тарифных войн. «На нас пошлины [США] не наложены, но зато наложены на наших основных торговых партнеров, которые у нас довольно активно покупают», — констатировал экономист. О возможных эффектах торговой войны на экономику России РБК подробно писал ранее.
Дополнительным фактором торможения в последние месяцы стало одновременное укрепление рубля и падение мировых цен на сырьевые товары, отмечает Головцов. «При курсе примерно 85 руб. за доллар и цене Urals около $55 за баррель действительно есть риск дополнительного торможения экономики еще на один процентный пункт ВВП», — указывает он.
Скорее всего, к середине 2025 года, а может быть, даже во втором полугодии «действительно будет достигнуто дно, а дальше будет период относительно низкого роста», отмечает Табах. Чтобы не допустить «сваливания в полноценную стагнацию» на фоне увеличения налоговой нагрузки с 2025 года и того факта, что у предприятий «откровенно меньше денег», важно вовремя начать цикл смягчения денежно-кредитных условий, считает экономист.
«Вспоминается дедушка Ленин в октябре 1917 года: «Вчера было рано, завтра будет поздно». Чтобы не было промедления, Банку России надо вовремя начать смягчать денежно-кредитную политику», — резюмирует Табах.
Банк России может перейти к снижению ключевой ставки после «уверенного, устойчивого замедления инфляции», а пока будет «проявлять осторожность», заявила 7 апреля председатель регулятора Эльвира Набиуллина.
0
25.00
